Сборщики и скупщики кедрового ореха на Алтае
(по материалам интервью в Онгудайском районе и г. Горно-Алтайск)
Краткий перечень сделок в кедровом бизнесе можно дополнить более подробным описанием участников (сборщиков, заготовителей), топографии и хронологии кедрового бизнеса / промысла. В качестве исходного материала для описания мною выбрано несколько интервью – со сборщиками и заготовителями, записанные в октябре 2015 г. Не все попытки узнать больше об ореховом бизнесе в Республике были успешными: одни заготовители наотрез отказывались беседовать со мною, другие, наоборот, очень подробно отвечали на мои вопросы. Но и в случаях «откровенных бесед» самоцензура всё равно имела место, о чём мне и сообщали информанты. Ореховый бизнес не может быть абсолютно открытым – из-за высокой конкуренции и юридических проблем, например, далеко не все участники зарегистрированы как предприниматели и платят налог с прибыли. Так, один, весьма успешный заготовитель пушнины и ореха признался: «Я предприниматель незаконный. Я не люблю, я не уважаю то, что я должен на работу устроиться, и ещё какие-то налоги платить. Государство кормить надо! До пенсии я не доживу, по-любому. Мы, северные люди, мы не доживаем до пенсии».
В сезон ореха (т.е. с августа по октябрь) по всей Республике Алтай работает множество пунктов приёма кедровой шишки или ореха, но особенно часто рекламные объявления приёмщиков- заготовителей можно видеть в Онгудайском районе – на участке Чуйского тракта от Семинского перевала и южнее, по всей территории района. Поэтому именно Онгудай Онгудай – районный центр центральной части Республики Алтай – был выбран для интервьюирования заготовителей. В райцентре проживают в основном алтайцы и русские, всего пять с половиной тысяч человек. Сельская местность в Онгудайском районе по большей части заселена алтайцами. От работницы гостиницы, расположенной в центре села, я узнал, как найти ближайшего крупного заготовителя.
Заготовитель 1: «Пожилой Александр»
Первым онгудайским заготовителем, с которым я попытался встретиться, был Александр, человек лет пятидесяти пяти, русский по национальности. Работница гостиницы дополнительно сообщила о нём: «Только он немного странный: бизнесмен, зарабатывает хорошо, а ходит в штанах с отвисшими коленками». Александр принадлежит к числу старейших приёмщиков ореха в Онгудае. Мне не удалось взять у него интервью и посмотреть, как устроено место приёмки и обработки ореха, поскольку в итоге он отказался от разговора. Получилось только десять минут побеседовать с его женой и составить впечатление, осмотрев его дом снаружи. Этот дом вызывал ассоциации с крепостью: его обширный внутренний двор и хозяйственные постройки были окружены забором из металлического профиля выше человеческого роста, звонка не было, приходилось стучать в железные ворота, а на столбе над воротами была закреплена камера видеонаблюдения. Всё это свидетельствовало о желании хозяев скрыть свой бизнес, своё хозяйство от глаз посторонних. Жена хозяина вышла из этих ворот только потому, что к дому подъехала машина со следователями из полиции, которые хотели задать несколько вопросов хозяевам. Поэтому я смог побеседовать с ней десять минут, после чего она назначила мне встречу, но через полтора часа, когда я пришёл на встречу, ко мне, стучащему в ворота, так никто и не вышел. Обходя дом, с одной стороны, где забор был пониже, я заметил хозяина в окне, который тут же грубо отказался от беседы, отослав меня прочь.
Судя по всему, бизнес Александра успешен: ему принадлежит магазин по продаже снаряжения для жизни в тайге, примыкающий ко двору, и небольшая одноэтажная гостиница, расположенная через дорогу. Жена Александра посоветовала обратиться к другому заготовителю, тоже Александру, описав его как очень общительного человека.
Заготовитель 2: «Молодой Александр»
«Молодой Александр» (русский, 1976 г.р.) оказался открытым человеком, рассказав о многих нюансах своего бизнеса, а также о промысловой охоте, в т.ч. браконьерской, разрешив записать беседу на диктофон. Двухчасовая беседа состоялась 29 октября 2015 г. за чашкой чая – в подсобном помещении магазина Александра, торгующим стройматериалами и инструментом.
Александр, русский, переехал в Онгудай в 1990-е гг. в возрасте 18-19 лет из с. Алтайское Алтайского края заниматься бизнесом. За это время Александр очень хорошо интегрировался в алтайскую среду – обзавёлся друзьями-алтайцами из охотников и бизнесменов, выучил язык, во многом благодаря, по его словам, алтайским жёнам.
Магазин Александра находится в километре от центра, это довольно оживлённая точка, сюда постоянно подходят и подъезжают на машинах покупатели. За время нашего разговора Александр несколько раз отвечал на звонки по вопросам продажи стройматериалов и скупки кедрового ореха. Скупкой кедрового ореха/шишки Александр начал заниматься недавно – около четырёх лет назад, выручка от его дальнейшей перепродажи даёт около 20% доходов от всего бизнеса Александра в целом. Помимо магазина и ореха Александр получает деньги от мяса: для семьи и для продажи он содержит: гусей, индоуток, индюшек и свиней. Постройки для скота и птицы, помещение для обработки, хранения ореха, двор для машин и жилой дом семьи Александра находятся около его магазина. Другие возможные статьи дохода в бизнесе Александра обсудить не получилось, однако хозяин провёл для меня экскурсию по своему хозяйству, заводя меня в свинарники, показывая хряков и поясняя особенности их откорма. Судя по всему, бизнес Александра в расцвете: для свиней строится новый свинарник из газоблока, и бригада работников из Средней Азии расширяет помещение для хранения и обработки кедрового ореха.
Сроки
По словам Александров «орех каждые четыре года бывает». Ко дню беседы (29 октября) основной приём ореха уже закончился: «А мы уже закрылись. Объёма уже нет ореха», – пояснил Александр-русский. Однако в процессе разговора Александр обсуждал по телефону вопрос о приёме ещё одной партии ореха у сборщиков.
Территории, с которых поступает орех
Основные таёжные массивы для сбора ореха: Семинская тайга, массив около села Кулада, массив по реке Маргала, массив в сторону села Ело. Также, по словам Александров, есть значительные массивы на юге Республики – в Кош-Агачском у Джазатора (к монгольской границе) и в Улаганском районах, но там холодно, и поэтому орех не всегда вызревает. В Кош-Агаче – небольшие массивы кедрача, и в этом году ореха там было мало. Есть кедрачи и на севере Республики, например, в Чойском районе.
Тайга, по словам Александров, не поделена раз и навсегда между заготовителями, «здесь все приезжают, кто хочет». Однако в отдалённых сёлах ситуация другая: если заготовитель хочет направить туда свою бригаду, он должен обязательно действовать через местного, поскольку «местные могут выгнать с ружьями и пострелять, и такое часто бывает». И в этом смысле «сёла между собой не очень дружат». Это связано, по мнению Александров, с тем, что жители деревень, как правило, не будут ехать для сбора кедровой шишки в другую тайгу, если кедрачи есть в окрестностях их деревни. В этом случае, не смотря на федеральную собственность большей части леса в Республике, местные жителей считают территорию около деревни своей тайгой.
«Ну, вот у нас чисто коренные жители: вот, допустим, в Онгудае он живёт, и у него есть стоянка, где он скот пасёт. Это я могу из этого села в другое уехать, куда хочешь, а они туда не поедут. Во-первых, они прикреплены каждый к своему – они не могут скот бросить, они не могут, допустим, как я на неделю в тайгу уйти. Во-вторых, они не суются в чужую тайгу. Хотя кедрачи не поделены, это точно. Потому что здесь массово, ты не справишься даже».
Сборщики
Сборщиками ореха становятся, преимущественно люди безработные – как из села, так и из города. В 1990-е гг., в качестве подработки на промысел могут отправлялись и работники бюджетных учреждений, например, преподаватели и научные сотрудники. Участвуют и мужчины, и женщины, и подростки. Женщины готовят еду или собирают опавшую шишку.
В сезон 2015 года в Республике Алтай сильно выросла цена на кедровый орех и шишку. Произошло это в течение августа, и к концу месяца большой мешок кедровых шишек стоил до 2500 рублей.
Цену подняли, как объяснили мне алтайцы, китайские фирмы, скупающие через русских представителей, шишку и орех.
Дело в том, как пояснили мне местные жители, что урожай кедрового ореха на Дальнем Востоке в этом году оказался небольшим, поэтому китайские фирмы вынуждены были искать другие территории для бизнеса.
На такие хорошие деньги в тайгу устремились многие алтайцы, в том числе с уроков в сельских школах были сняты дети – под предлогом «помогать выкапывать в семье картошку». Но на самом деле мальчики-подростки были нужны для другой цели – взбираться со специальной палкой- колотушкой на высокие (более 25 м) кедровые деревья. По причине гибкости, ловкости и малого веса подростки – идеальные работники на кедровом промысле. Но, поскольку, ради этого снимать с уроков нельзя, то многим приходилось врать – мол, «картошку копают». Почему-то это считается более веской и уважительной причиной.
Благодаря сбору и сдачи кедровых шишек заготовителям сборщики могут получить деньги, необходимые для погашения кредитов. Это главная проблема у жителей Алтая – высокий уровень закредитованности. Кроме того, на эти деньги могут собираться в школу дети. Кто-то, самый упорный и удачливый, и если работает семейная бригада, может получить очень большие деньги, например, на постройку дома или покупку автомобиля.
Скупщики-заготовители
Всего, по словам супруги Александра-русского, в Онгудае в сезон 2015 г. принимали орех около 15 скупщиков. В Онгудайском районе наибольшее количество приёмных пунктов начинается от Семинского перевала: «И чем ближе к ореху, тем ближе принимают», – то есть часть скупщиков- заготовителей принимают орех уже в тайге.
Александр-алтайский тут же уточнил, что орех принимают вообще по Республике: «Начинают вообще с Горно-Алтайска принимать – ставят своих людей в точки заготовителей». Некоторые скупщики-заготовители взаимодействуют в своём бизнесе друг с другом, договариваются о цене. Так, например, обстоит дело у друзей-Александров: бизнес у них не общий, и у каждого – своя сеть сборщиков ореха, но свои бизнес-отношения они характеризуют как сговор: «Мы, по мере, договариваемся о цене, ну, это всё равно. У нас идёт, как он? – сговор называется. Сговор, но. Антимонопольной на нас не хватает!»
Пункты прима
Основная точка приёма у Александра-алтайского у него дома в Онгудае: «Там как база, а по деревням точки – свои люди сидят, и я потом на грузовике езжу и собираю всё». Этим «своим людям» (приёмщикам) надо платить, у Александра-алтайского, точек приёма и, соответственно, приёмщиков в этом сезоне было шесть, у Александра-русского было трое приёмщиков.